После первых публикаций в «Нью-Йорк таймс», описывающих уникальную породу плавающих лошадей, акции «Акважеребца» взлетели вверх на фондовых биржах. Благородный призыв, очистить статую «Свободы», нашёл горячий отклик в сердцах американцев, тем более что им предлагали на этом заработать. Одно дело, когда ты расстаёшься с деньгами, обманутый хитрой рекламой, и совсем другое – это дивиденды с благородства. Здесь любой найдёт пару долларов, чтобы почувствовать свою замечательность.
Нельзя обвинять Савина в цинизме и стяжательстве, в конце концов, он никого не обманывал, наоборот, он каждый раз горячо верил в исполнение своего прожекта. А как иначе! Кто за тобой пойдёт, коль сам не увлечён собственными фантазиями. Сама идея очистить статую от зелёной плесени овладела всем его существом безмерно. Он даже отыскал в библиотеке учебник химии, в котором описывался метод очистки меди с помощью обыкновенной лимонной кислоты. Немедленно была организована встреча с прессой, на которой он продемонстрировал действие чудесного изобретения русских химиков. Покрытая зелёной патиной, бронзовая статуэтка «Свободы» засияла первозданным цветом после обработки теплым раствором.
– Вот, господа журналисты, можете полюбоваться, полнейшее очищение от всяческой скверны. Вылечим символ Америки от зловредной плесени! Вы только посмотрите, какой замечательный результат даёт использование всего нескольких граммов этого чудодейственного порошка.
– Всё-таки в заливе солёный морской воздух. Не окислится ли вновь наша «Свобода»? – задал вопрос въедливый репортёр из «Вашингтон пост».
– Ни в жизнь! Могу гарантировать со стопроцентной уверенностью! В Екатеринбурге восемьдесят лет стоит на площади паровоз Черепанова, котёл из чистейшей меди, и ничего! Ни единого пятнышка зелени. А всё почему? Идеальный порошок – вот средство против вредной атмосферы! Так-то! Статуя засверкает на солнце, словно царица Савская. Да что там Савская, звезда, да-да, не побоюсь этого слова, Полярная звезда взойдёт над волнами Гудзона! Вот-с, полюбуйтесь, – Савин показал рукой на блестящую от воды с лимонным порошком статуэтку.
– И всё же, вдруг эффект временный? – не унимался репортёр.
– Послушайте, я вам сейчас нос сломаю, если не перестанете брёвна под ноги бросать. Это что такое! Гвардейскому офицеру не верите!
– Всё, был неправ. Вы крайне убедительны, – согласился репортёр, испугавшись за целостность дыхательного аппарата.
– Господин Савин, а когда мы сможем увидеть ваших несравненных жеребцов, – поинтересовалась журналистка из «Чикаго ньюс» в красном платье с широким декольте.
– Вот, учитесь, господа, у профессионалов. Я вам потом дам эксклюзивное интервью в ресторане. Так, о чём я? Ваше декольте совсем сбило с мысли.
– О жеребцах.
– Ага, точно. Ждут, бьют копытом. Но вы должны взять в головы, что пока не построены просторные купальни для лошадей, о перевозке и думать нечего. Весьма, весьма капризные создания. Порода! Что тут скажешь.
– Читателей интересует, а не будут ли они болеть в здешнем климате?
– Что? Болеть? Вы шутите! Нью Йорк находится на одной широте с Гавайскими островами, а там до Бирмы совсем чуть-чуть. Можно сказать, что попадут в дом родной. При такой публике, – здесь почему-то Савин посмотрел в широкое декольте репортёра «Чикаго ньюс», – у них не будет другого варианта, как выдать со всем старанием аллюр три креста. Вперёд к финишной ленте, к победному фонтану сирен.
– Каких сирен?
– Не обращайте внимания. Образно, образно выражаюсь. Всё-таки у нас акважеребцы, должны учитывать! Вода, фонтаны – это обязательно! – ничуть не смутившись объяснил гвардии-корнет.
– Когда планируется закончить строительство?
– Поверьте, это будет стройка века. В проекте участвуют крупнейшие корпорации Америки. Символ – что тут скажешь! Достаточно напомнить, что сам Вудро Вильсон заинтересован в его скорейшем возведении.
– И всё же, назовите хотя бы приблизительные сроки.
– Я думаю, к концу года вы сможете рассказать уже о первых заплывах на новеньком ипподроме. Но, но уже через месяц наша несравненная «Свобода» ослепит небоскрёбы Манхэттена самоварным блеском против всем надоевшей зелени.
– Самоварным? Это как?
– Метафор совсем не понимаете. Золотым светом – так понятно?
– Так бы и говорили сразу. Инвесторы надеются получать дивиденды с акций «Акважеребца».
– Хо, дивиденды! Здесь сплошной Клондайк, да что я вам рассусоливаю – Эльдорадо, чистое Эльдорадо. Только не выдуманное сумасшедшим кабальеро, а самое что ни на есть настоящее. Вот можете даже пощупать, – Савин вновь показал на уже высохшую статуэтку, предлагая репортёрам самолично убедиться в действенности лимонной кислоты.
После пресс-конференции мировые СМИ взорвались хвалебными репортажами, описывающими в ярких красках сияющий над Гудзоном символ Америки.
Тем временем в особняке Адольфа Окса состоялся непростой разговор. Адольф, как все отцы, безмерно любивший свою дочь, и желавший ей только всего самого наилучшего, обратился с вопросом.
– Душа моя, это что за шашни с Майклом, он совсем тебе не подходит.
– Это почему?
– Потомственный неудачник. Другое дело Савин, весьма выгодная партия. Проходимец – да, но с какой историей! Опять же потомок знаменитой французской фамилии Тулуз Лотрека. Чем не пара?
– Майкл милый, а это русский полон сумасшедших идей.
– Отлично! Нашей семье всегда не хватало сумасбродства. До твоего приданого он не сможет добраться, могу гарантировать. Тогда чего бояться?
– С ним? С ним всего чего угодно.
– Дочь моя, ты еврейка. Чего ещё можно желать – только сумасбродства.
– Как же любовь?
– Ой вей, для евреев любовь – это непозволительная роскошь. Ты хочешь семью или трагедию? Здесь нужно крепко подумать. Оба были счастливы и умерли в один день – хорошая сказка, но для несчастных гоев. У евреев всегда на несколько шекелей больше любви. Тогда нужно решать – так трагедия или семья? Хорошо, пусть он разобьёт тебе сердце, но при чём здесь моё? Ты можешь ответить?
– Ах, папа, твой Савин не только разобьёт, он ещё умудрится его вновь склеить и опять разбить. Ты этого хочешь?
– Сколько патетики, словно ты на скачках. Признавайся, ты крутишь амуры с Майклом против Савина? У того только самолёты на уме. Лошади – вот страсть Савина. И ты веришь в его жеребцов?
– Слушай, папуля, ты хочешь говорить обо мне или о лошадях?
– Да? Странно, какое очарование личностью. Я начинаю за тебя бояться. Может, ты и права: твой Майкл не в сравнение безопаснее.
– Вот именно! Представь себе, он хочет очистить статую средством для кастрюлек. А что будет потом, его совсем не интересует.
– Вот же проходимец. И сколько денег уже набрал?
– Сотни тысяч, и заметь, без всяких обязательств.
– Это как?
– Контрольный пакет «Акважеребца» принадлежит Майклу, а деньгами распоряжается Савин.
– Да дочка, есть подозрение, что в один прекрасный момент Савин исчезнет, словно дым. И что он с ними делает?
– Не знаю, говорит, что хочет купить в Токио линию метрополитена.
– В Токио? Совсем непонятно. Что он там забыл?
– Ты думаешь, я знаю? Он постоянно шутит. Только что-то не смешно. Всё сбывается с точностью до миллиметра. Обещает райскую жизнь на небесах.
При этих словах у старого еврея выступили слёзы, он достал большой фиолетовый платок в цвет галстука, промокнул уголки глаз, потом громко высморкался.
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Внимание! Знак Ер (Ъ) со всей очевидностью указывает на вторую часть главы.
Глава 16 Гипноз желаний (Ъ) – пишу, рисую...
