– Якудза! – выдохнул Дик.
– Наручники! – быстро приказал Сэм.
Почему Хикаморе позволил себя так запросто арестовать, спросит удивлённый читатель? Так, он ещё не узнал, что ему нужно было, и не видел смысла сопротивляться. Агенты не понимали, что это не они задержали опасного преступника, а он сам решил выяснить, почему они против всех правил не убрали агентов из засвеченного номера, где произошло убийство.
Довольный своей прозорливостью, Сэм посадил задержанного в глубокое кресло и зажал его колено между своими ногами, придвинувшись на стуле всем телом как можно ближе к задержанному.
– Ну, дружочек, рассказывай, откуда ты у нас такой нарядный образовался? – спросил, ласково глядя в глаза якудзы.
Наручники больно сжали запястья за спиной. Хикаморе, зная, что нельзя допустить, чтобы железки начали щёлкать зубчиками от сдавливания, максимально расслабил мышцы.
– Я здесь работаю.
– Представь себе, я тоже, – довольно хмыкнул Сэм. – И чего забыл в такую рань.
Понимая, что врать не имеет смысла, всё равно проверят у администратора, Хикаморе упёрся взглядом в переносицу агента и произнёс тихим шёпотом, словно выписывая ему приговор.
– Савин украл очень важный документ. Хотел попросить, чтобы вернул.
– Ну, Сэм, ты даёшь! Ты смотри, как быстро запел! – воскликнул Дик.
– Не думаю, – с сомнением глядя на якудзу, реагировал пожилой агент. Однако, продолжил допрос, коль пациент начал говорить.
– И что за бумажка?
– Мандат на управление трансгулярным переходом между мирами.
– Слушай, Сэм, это что это он такое болтает? Заговаривается от страха?
– И что за миры? – участливым тоном спросил Сэм, доверительно положив свою руку на колено японца.
– Наш и мир хозяев.
– О как! Поздравляю, Сэм. Ты поймал придурка. И чё с ним делать?
– Не нравится мне этот пассажир. По глазам вижу, что не врёт, а верить глупо. Слушай, япошка, ты из какой банды?
Вопрос остался без ответа. Японец превратился в синтоистское божество из камня.
Расстегнув на груди рубашку, Сэм взял с тумбочки у дивана «Поляроид» и сфотографировал наколку.
– Дик, отправь в контору, пусть проверят паспорт гражданина.
– Паспорт? Это ты отлично сказал!
Надо заметить, что номер ФБР в одном из самых дорогих отелей Манхэттена оборудовали по последнему слову техники. В шифоньере стоял электрический факсимильный аппарат, который мгновенно переправил копию фотографии в контору. Через несколько минут Сэм держал в руках короткую справку.
– Так-с. Да ты у нас гусь. Послушай, Дик, важную птицу заарканили. Это взаправду правая рука папаши Дзиротё. Представь себе!
– Азиат какой-то?
– Самый главный мафиози Японии. Император преступного мира, можно сказать. Одного не понимаю, зачем он сдался? Ещё зубы начал заговаривать. Посмотри, на месте ли наш клиент.
Рядом с факсимильным аппаратом мерцал крохотный экран, на котором виднелась гостиная соседнего номера. В размытом изображении угадывался Савин, допивающий прямо из горлышка шампанское. С сожалением заглянув в опустевшую бутылку, он направился к ванной комнате.
– Надо будет установить там камеру, – заметил Дик.
– Ты извращенец. По голым задницам соскучился?
И всё же многоопытный Сэм был неправ. Посмотреть было на что. Закрыв плотно дверь, Савин зачем-то обмотал бутылку полотенцем и наполнил водой. Подойдя к ванне, он резким ударом разбил бутылку о чугунный край, потом достал из зелёных кусков стекла прозрачный листок с недовольно скалящимся дракончиком.
«Бережёного бог бережёт, а меня тем более. В этих гостиницах абсолютно нельзя доверять сейфам. Дубликат ключа может взять кто угодно. Вот настоящий сейф. Никому в голову не придёт что-то искать в начатой бутылке шампанского».
Отправляя в мусорную корзину осколки импровизированного тайника вместе с полотенцем, Савин довольно хмыкнул.
«И всё же, что за странный материал: в огне не горит, в шампанском не тонет. Чудо чудное. Какие ещё чудеса ждут меня там, за дверью? Побыстрее бы добраться. Можно, конечно, и прямо так, по-гусарски попробовать. Но что бы получилось? Так, финтюлька одна. Нет, здесь нельзя без подготовки. Иначе сорвётся Золотая рыбка обратно в море-океян. Такой случай один раз в жизни даётся, а потом полная ерунда стиснет навсегда, если опростоволосишься. Эх, не люблю я сложные конструкции, но здесь без этого нельзя, без этого никак! Ничего, ничего, заветный “Акважеребец” вывезет. Чтобы добрый конь да подвёл – быть такого не может ни разу. Вон как расквадратило этого Адольфа от жадности. Тут же отправил просьбу на интервью во дворец императора».
Вот тебе и спонтанность поступков! А Савин-то наш с винтом хитрозавёрнутым оказался. Мы-то думали, что он руководствуется в жизни импульсивным характером игрока, а тут далекоидущая тактика обнаруживается. План, можно сказать!
И будем неправы, ничего и не план в обычном понимании этого действа. Наш герой на самом деле руководствовался в принятии решений вовсе не хорошо продуманным проспектом, а неким призрачным чувством, неуловимым ощущение удачи, когда решения принимаются в последний момент сообразно новым фактам. Нет в его действиях ничего раз и навсегда предопределённого. Возник, к примеру, странный японец на пути, так он немедленно переменил первоначальное желание и отправился на дирижабле к берегам Америки, против сухогруза. Какой же здесь план? И в Америку он отправился не с определённой целью, а спасаясь от преследования. Увидел на борту дирижабля самоуверенного американца и тут же придумал «Акважеребца», как нечто знакомое и понятное.
Он, может быть, и сам удивился новой идеи с ремонтом статуи «Свободы», уж очень далеко она расположилась от фантастического ипподрома, но ведь справился! И как, артистически! Вот вам и планы, господа хорошие. Живёт он так, чего совсем не скажешь о несчастном японце, готовым убивать ради исполнения не им придуманного дела. Маленький винтик в машине папаши Дзиротё, где все желания всплывают в головах подчинённых согласно его воли. Они, может, и совсем уверены, что это их собственные мысли, настолько находятся в подчинении у названного отца. Да и зачем им это чужеродное представление о воли. Оно им вовсе ни к чему, настолько оно противно их природе. То что русский человек почитает за волю, их может напрочь свести с ума. Общество их тут же обвинит в потере лица и исторгнет из себя на обочину жизни. И даже там им не найдётся места, оттого что преступники, люди, преступившие за черту общества, тоже должны подчиняться требованиям старших, тоже не обладают настоящей свободой. Взять этих якудза, разве они свободны от законов своих кланов? Нет ни разу. Вся их свобода жестоко регламентирована правилами, не ими написанными, но оттого ещё более жестокими, чем законы настоящего государства. Воля добропорядочных граждан определило их в изгои, и тут же изобрела строго регламентированную полочку, откуда нет никакого пути, кроме смерти. Вот тебе и свобода! В смерти только и может обрести эту самую свободу якудза.
Возьми и плюнь Хикаморе на эту глупую затею с трансгулярным переходом, но разве он может ослушаться своего названного папашу Дзиротё? А чего проще раствориться в чужом мире, найти себе настоящее призвание, забыть прошлое ради более счастливой жизни. Так нет. Он отправляется в клоаку прошлого, чтобы охранять переход между мирами. Зачем? А чтобы не потерять лицо перед совсем ненужными и неинтересными ему людьми, перед людьми, которые лишили его нормального будущего ради своих мелких интересов. Разве не так? Разве не ради нескольких монет его продал бандитам настоящий отец? Конечно, да! Тогда какие у него перед ними обязательства? Какое такое лицо? Ну разве что, лицо тупого идиота, неспособного увидеть уникальный шанс, подаренный капризной судьбой…
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Внимание! Знак Ер (Ъ) со всей очевидностью указывает на вторую часть главы.
Глава 19 – пишу, рисую...
