После досадного нервного срыва в ресторане Хикаморе остался без прикрытия и теперь безвылазно находился в номере, боясь ареста. Задание по наблюдению за жизнью высотки с него не сняли, вместо этого прислали механического хамелеона Кузю для сбора информации. Теперь бывший якудза, надев радионаушники, внимательно слушал разговоры жильцов высотки, иногда фотографировал через глаза робота особенно беспечных типов.
Подозрения обер-камергера подтвердились. Действительно, происходило что-то странное в настроениях людей. Начали звучать разговоры об усталости от вечной тревоги за свои жизни, о новом главном инженере, спасшим население от катастрофы. Поругивали вполголоса всеми обожаемого хранителя, мол, это из-за него пришлось экономить питьевую воду. Подобные вещи уже попахивали скорой анархией, бунтом против имперской власти. А как не бунтом, когда персона Семарга подвергалась нападкам?
От хорошего выполнения задания зависела жизнь Хикаморе. Он прекрасно понимал, что необходимо показать максимальное рвение, чтобы его не отправили в квантовый распылитель, о чём его немедленно предупредили телеграммой-молнией после нападения на Савина.
«А вот как было не вспылить, когда видишь самодовольное лицо своего врага? Он ещё насмехался!» – мысленно оправдал себя Хикаморе.
Понять чувства якудзы можно. Именно благодаря русскому аферисту, Хикаморе оказался в параллельной реальности. И в качестве кого? В фартуке официанта, халдея ресторанного. По-другому он это и не воспринимал. Ничего поприличнее не смогли придумать в ЦК. Это решительная потеря лица для бывшего лейтенанта самого могущественного клана в Токио. И тут враг заходит в ресторан, садится за столик и требует вежливо кланяться! Ещё от него пахло мерзкими духами из полыни. Как тут было не вспылить? Вот он и включил ультразвуковой отпугиватель на полную мощность. При этом воспоминание Хикаморе счастливо улыбнулся. Вид прыгающего в окно Савина охватил его сердце тёплой волной гордости. Он спас честь якудзы, убив изворотливого врага. А то, что приходится прятаться от полиции, так это обычное дело. И хорошо, что ЦК потребовало оставаться на месте, невзирая на угрозу ареста. В этом на него можно полностью положиться. После гибели ненавистного русского вообще готов отправиться на самые опасные задания, чтобы доказать свою преданность новому хозяину. Он отомщён, лучшего и желать нельзя. Может, вообще, именно для этого и отправили в высотку, чтобы убить Савина? Такой коварный манёвр нельзя исключать.
«А как ещё объяснить появление опасного противника в этом идиотском ресторане с идиотским названием "Чмоки-Коки"? Или участием злобного духа онрё, или милостивой волей обер-камергера Штюрма!» – решил про себя Хикаморе.
Вчера удалось подслушать о собрании главных акционеров АО "Волшебный Пегас" и теперь, с раннего утра, принявший цвет потолка Кузя застыл на металлическом швеллере при помощи микроскопических присосок в углу зала. В квантовых бинокулярных очках, похожих на металлические глаза хамелеона, легко рассмотреть самую мелкую деталь в конторе, самую мелкую букву на бумаге. Вот пара вивисекторов со скучающим видом смотрит в окно, дальше закинул ногу на ногу Чигин, Мара изучает устав АО, Парамарибо ведёт протокол собрания на электрическом стенотипе, Меркулов занял центр зала.
– Итак, господа акционеры, момент настал. Не буду петь вам дифирамбы. Вы сами не хуже меня, а может, даже и лучше, сочините всё, что вам причитается. Перейду сразу к сути… – он взял драматическую паузу, – вы молодцы! Завалить такую контору – это надо ещё суметь-постараться. А как иначе-то? Иначе никак! Ваш тонкий, любознательный ум проник сразу в суть вещей. Так-то! Теперь о главном – без Семарга нам не справиться. Он предлагает пространственный бассейн в обмен на контрольный пакет акций. Ваши предложения попрошу.
– Мы не согласны, – тут же заявил Аркадий Черкасов.
– Обоснуйте.
– Опасный тип – это диагноз. А свой бассейн пусть заберёт к себе в Замок. Мы не поперхнёмся ни разу.
– Мара Филипповна?
– Гриша, а что это вы так за него хлопочете?
– Ну как же, без представителя ЦУП, я думаю, нам никак не обойтись. У него позитронная бомба, плюс Замок. Любой из этих аргументов кого хочешь поставит в угол.
– Бросьте вы эти свои аллегории. «Угол» какой-то выдумали. Для всех будет огромным облегчением избавиться от чересчур нервного товарища. А вы снова его тащите. Смотрите, заиграетесь! – заметил главный инспектор Чигин.
– Человек старался изо всех сил. И, пожалуйста, не забывайте – он представитель ЦУП.
– Вот-вот выбрали на свою голову, – вставила с негодованием жена Черкасова.
– Гриша, я повторяю вопрос: что хлопочем?
– Только выгоды дела ради. А как иначе? Нам просто-напросто требуется представитель ЦУПа.
– И для чего?
– А вдруг бомбу взорвёт?
– Да кому это надо?
– Ну я не знаю, что и думать. Грозился ведь?
– Вот именно, что грозился.
– То есть, если человек говорит и не делает, это нормально? Что-то не верится.
– Гриша, вы ничего не знаете, а берётесь судить.
– Уважаемая Мара, сами говорили "новый человек!, "свежий взгляд". Вот я и стараюсь. Если в тазике дырка, то никакими словами её не заклеишь. Ну что такое? Давайте откажем. Пусть взрывает к чертям!
Неожиданное сопротивление Мары начало раздражать Меркулова. Здесь любой удивиться: то полная поддержка, то палки в колёса. Очевидная вещь, что обиженный хранитель может устроить Армагеддон из обыкновенной вредности.
«Работников новых наберёт, как здравствуй, из Де Борха, и пожалуйте в рай, дорогие товарищи», – мелькнуло в голове у Меркулова.
– Гриша, с чего вы взяли, что взорвёт? Ещё тазик какой-то приплели?
«С метафорами у них здесь полный швах. Германский причём. Ноль фантазии. Всё в струнку вдоль стенки», – мысленно заключил Меркулов и постарался сделать дистанцию:
– Лично я неоткуда ничего не брал. Если вы считаете, что не взорвёт, то какое дело? Нам же проще ходить в гости. Так ему и передам. Мол, идите вы со своим бассейном к себе в Замок и купайтесь без хлорки. Однако если начнёт увольнять граждан, то откуда возьмутся графены на оплату квартир? Вопрос…
– Почему непременно увольнять? – поинтересовалась Мара, недовольная репликой «никто ничего не брал».
«По кочану, дура конторская», – мысленно оппонировал Меркулов, но вслух обратился к мужской половине человечества, пытаясь найти соратников в нелёгкой борьбе с женским интеллектом:
– Господин Чигин, а вы что молчите? Ваше мнение чрезвычайно важно для публики.
– Преступность вырастет, а так ничего, так даже можно и отказаться от бассейна. Сейчас они плавают в подпространстве, а представьте себе, что будет, если вся эта шваль выберется на улицы? Полный бардак начнётся.
– Феоктист Петрович, у вас хоккеист повесился и ничего. Шваль какую-то придумали? Я вот вас недавно просила разузнать кое-что. И где всё? Я вас что-то не понимаю?
– Хоккеист? Так мне руки связали! Ваш же ВТС и запретил расследование. И при чём здесь это?
– Работу свою плохо выполняете, вот у вас и бардак везде.
– Товарищи, нам, как говорится, всё равно, что там с бассейном. Мы туда не ходим, как всем известно. Но Венере всё это может очень не понравиться. Семарг – ставленник ЦУП. А с товарищем Зыбиным, сами знаете, договориться невозможно. Он из принципа упрётся. Так что, мы категорически против товарища Семарга, – заявил вивисектор.
– И, кстати, женщинам нужно где-то купаться, – поддержала мужа Галина Сергеевна.
– Я что-то не понимаю! Получается, вы готовы уступить Семаргу? – немедленно подхватил Меркулов.
– С чего это взяли? – нахмурилась Галина Сергеевна.
– Если бассейн оставляем, то принимаем Семарга в совет директоров.
– Кто вам такое сказал? И при чём здесь этот ваш бассейн? – возмутилась Галина Сергеевна.
С сочувствием посмотрев в глаза Черкасову, Меркулов выразительно развёл руками, показывая абсурдность подобных утверждений. На что получил в ответ возмущённо поднятые брови вивисектора, которому не понравилось мнение постороннего мужчины о его жене.
– Гриша, нужно что-то придумать, чтобы оставить бассейн? – потребовала Мара.
– Я что, Дзержинский? У нас решается серьёзный вопрос, а вы отъёмом частной собственности придумали заняться?
– Семарг его подарил. Так что не вижу никаких противоречий.
– Вынужден напомнить, что хранитель предложил свой бассейн в обмен на контрольный пакет акций! Мы собственно об этом и говорим!
– В общем-то, идея интересная, – осторожно вставил инспектор Чигин.
– Шиш тебе, а не ремонт, Феоктист Петрович. Забудь навечно! – заявила Мара Филипповна, хлопнув по столу титановым пресс-папье с блестящей фигурой Пегаса.
– Уважаема Мара, не путайте личное с общественным. Ваш Гриша что-нибудь придумает. Ведь так, Григорий? Извините, запамятовал, как вас величать по отчеству?
– Михайлович, но это к делу не относится. Господа вивисекторы, есть план. Предлагаю половинчатый вариант. Я говорю Семаргу, что он принят в совет директоров, умолчав о его статусе.
– И что там со статусом? – процедил Артём Черкасов.
– Но ведь вам надо и рыбку сожрать, и на бассейн сесть? Отложим до нового собрания. Пообещаю, что обязательно выберем председателем после утверждения в совете директоров.
– Это непорядочно, знаете ли.
– А я что могу при таких клиньях? Я здесь вообще непонятно в каком качестве, а вы требуете, как с настоящего. Так, извините, не бывает.
– Правильно, предлагаю назначить Гришу моим заместителем по общим вопросам. Кто за? – подняла руку Мара Филипповна.
Собравшиеся дружно проголосовали, не желая заниматься бумажной волокитой.
– Господа акционеры, а что писать товарищу Семаргу в графу должность? – спросила Парамарибо, прекращая печатать.
– Директор. Уверен, что ему понравится, – живо ответил Меркулов.
Сверху на клавиши типографа упал кусочек побелки. Парамарибо подняла голову и увидела зыбкое белое пятно, медленно передвигающееся по потолку к дверному проёму. Она протёрла батистовым платочком очки и снова вгляделась. Пятно поменяло цвет, когда переползало через металлическую балку. Мелькнуло что-то напоминающее серый чешуйчатый хвост и растворилось в коридоре.
«Ерунда какая-то. Бывает же. Наверное остатки инопланетной плесени ещё не высохли», – заключила она, вынимая шуршащую бумажную ленту из печатающего устройства
__________________________________________